Настоящее по своему содержанию предназначено для узкого круга людей, интересы которых сосредоточены на христианском подвижничестве.
Последователи Христа неизъяснимым образом уподобляются Ему чрез добровольное принятие на себя посильных тягот и немощей ближних. Этим и определяется назначение и смысл христианского подвижничества, а именно – ПОДВИГАТЬ СТОЯЩИХ НИЖЕ на более высшую ступень духовного совершенства.
Каждый человек – явление неповторимое и своеобразное; путь каждого подвижника тоже своеобразен и не повторим, но всё же люди в своем стремлении классифицировать явления по тем или иным признакам проводят классификацию и в данном случае.
К первому роду принадлежит подавляющее число людей. Привлекаются они к вере малою благодатью и жизнь свою проводят в умеренном подвиге хранения заповедей и лишь при конце жизни своей, в силу переживаемых страданий, познают благодать в несколько большей мере. Некоторая часть из них, впрочем, подвизается усиленнее, и тогда перед кончиной своей получают они большую благодать. Так бывает со многими монахами.
Второй род – когда кто-либо, привлечённый сначала сравнительно малой благодатью, всё же ревностно подвизается в молитве и борьбе со страстями, и в этом преболезненном подвиге в середине пути своего познаёт большую благодать; проводя последующую жизнь в ещё большем подвиге, они достигают высокой меры совершенства.
Третий, наиболее редкий род – когда человек в начале своего подвижнического пути за свою горячность, или, вернее, предузнанный Богом получает великую благодать, благодать совершенных.
Этот последний род является не только самым редким, но и самым трудным, потому что никто, насколько можно судить о том из житий и творений Святых Отцов, из устного предания подвижников последних веков и на основании опыта современников, не может удержать в полноте дар Божественной любви и после, в течении долгого времени, переживает отнятие благодати и богооставленность.
Объективно это не есть полное отнятие благодати, но субъективно душа и самое умаление благодатного действия переживает как богооставленность. Этот последний род подвижников страдает больше всех, потому что у них после познания благодати, после созерцания Божественного света мрак богооставленности и приражение страстей переживается, в силу контраста, несравненно глубже и острее: знают они, ЧТО потеряли. Кроме того, пережитая благодать своим действием изменяет всего человека и делает его несравненно более чутким ко всякому духовному явлению.
Этот последний род страдает более всех потому, что любовь Христова в мире сем исключительно тяжким «огненным испытаниям» (1 Петр. 4:12); потому, что любовь Христова в мире сем неизбежно страдающая.
Благодать Божия не допускает подлинного подвижника говорить своему собрату похвалу, которую даже совершенные нередко даже совершенные не могут понести без вреда, ибо это неминуемо вовлекает во грех тщеславия.
Похвалы говорятся только в том случае, когда кто- либо изнемогает от отчаяния, но открывать глаза на то, что творит с нами десница Божия, или совсем не должно, или с величайшим искусством и осторожностью.
Гордость и тщеславие влекут за собой все беды и падения; благодать оставляет, сердце остывает, ослабевает молитва, ум рассеивается, и начинаются приражения страстных помыслов. Душа, созерцавшая иную жизнь, сердце, испытавшее сладость Духа Святого, ум, познавший чистоту, не хотят согласиться на принятие осаждающих дурных мыслей.
СТРАСТИ.
Подпадая под демоническое влияние, человек претерпевает поражение своей богоподобной свободы и отпадает от Божественной жизни. Такое состояние, как страдательное, в аскетике именуется «страсть».
Страсти обладают влекущей к себе силою, но внедрение или утверждение какого бы то ни было страстного образа или помысла в душе всегда происходит не без согласия на то человека, ибо во всем бытии нет ни чего столь сильного, что могла бы лишить свободного человека возможности сопротивления и отвержения. Когда же какой-либо страстный помысел или образ утвердится в душе, тогда человек становится в той или иной степени одержимым. Страсти суть «одержимости» различной степени и силы.
Влекущая сила страсти состоит в обещании услаждения. Страдание в смысле разрушения есть следствие страстных услаждений.Страсть, как страдание и смерть, воспринимается только духовным человеком, познавшим животворное действие божественной благодати, которая порождает в душе отвращение, «ненависть» к греховным движениям в себе.
Начало духовной жизни есть борьба со страстями. Если бы эта борьба была сопряжена только с отказом от услаждения, то она была бы легка. Более трудным в данной борьбе является ее второй этап, а именно – когда неудовлетворенная страсть начинает терзать человека самыми различными болезнями. В этом случае подвижнику необходимо весьма большое и продолжительное терпение, т.к. благотворное следствие сопротивления страстям приходит не скоро.
В условиях земного плотского существования человек имеет и не греховные страсти, т.е. такие страдания или нужды, без удовлетворения которых невозможно продолжение жизни, например питание, сон и подобные. На непродолжительные промежутки времени подвижник презирает эти потребности, и если голос этих потребностей начинает угрожать болезнями, то в какие-то моменты подвижник идет, в своей решимости не подчинится им, на смерть, но замечено, что действительная смерть в таких случаях обычно не приходит, и даже больше того, человек хранится Богом в ещё большей мере. Эта мужественная решимость нужна, иначе невозможно получить свободу от помыслов даже на короткое время.
ГРЕХ.
Что есть грех в понимании христианина?
Грех, прежде всего, явление духовное, метафизическое. Корни греха в мистической глубине духовной природы человека Сущность греха не в нарушении этической нормы, а в отступлении от вечной Божественной жизни, для которой сотворён человек и к которой он естественно, т.е. по природе своей, призван.
Совершается грех прежде всего в таинственной глубине человеческого духа, но последствия его поражают всего человека. Грех отразится на душевном и физическом состоянии человека; он отразится на внешности его; он отразится на судьбе самого творящего грех; он выйдет неизбежно за пределы его индивидуальной жизни и отяготит злом жизнь всего человечества, а следовательно, отразится на судьбе всего мира.
Не только грех Праотца Адама имел последствия космического значения, но и всякий грех, явный ли, тайный ли, каждого из нас отражается на судьбах всего мира.
Плотский человек, совершая грех, не ощущает в себе его последствий, как ощущает то духовный. Плотский человек не замечает в себе перемены состояния после совершения греха, потому что он всегда пребывает в смерти духовной, потому что он не познал вечной жизни духа.
Духовный человек, наоборот, при всяком склонении воли своей на грех видит в себе изменение состояния в силу умаления благодати. Кто в плане человеческом, сам, имея любовь, совершил грех против любви, например по отношению к родителям, тот знает, какая это несносимая мука совести; но всё, что совершается в мире душевных отношений, есть лишь слабая тень духовных отношений с Богом.
МОЛИТВА.
«Во Время молитвы ум храни чистым от всякого воображения и помысла и заключай его в слова молитвы» (Старец Анатолий).
У вступившего на путь духовной жизни во всей соей силе встает задача аскетической «борьбы с помыслом». Помысл (прилог) – первичная стадия греха. Появление его в сфере сознания человека не вменяется ему в грех: это только предложение греха.
Отвержение помысла исключается дальнейшее развитие греха. Борьба помыслов не есть простое внутреннее размышление по тому или иному поводу. Внешняя форма, в которую облекается помысл, очень часто не даёт понять, ОТКУДА он. Часто помысл приходит тихо и осторожно, и первая словесная форма его может показаться не только вполне естественной, но и мудрою, и даже святою, и иногда достаточно одного легчайшего прикосновения такого помысла, чтобы произвести глубокие изменения в душе.
Суждения о природе помысла никогда не должно исходить из его внешней формы, и только опыт приводит к познанию того, какой силы и тонкости могут достигать демонические внушения. Даже когда помысл по природе своей добр, в него может быть привнесено нечто чуждое и тем существенно изменено его духовное содержание и действие.
Православный монах своим главным делом считает внутреннее умное внимание с молитвой в сердце, что даёт ему возможность ВИДЕТЬ ПОМЫСЛ прежде, чем он войдёт в сердце. Ум, безмолвным внимание стоящий в сердце, видит, как помысл приближается ИЗВНЕ, пытаясь проникнуть в сердце, и молитвою отгоняет его. Этому Божьему дару, называемому « умным трезвением» или «умным безмолвием», «умной» или «сердечной» молитвой, христиане сподобляются за усердные молитвенные подвиги.
Новоначальные христиане, не умея «хранить ума», во время молитвенного предстоянии Богу, не останавливают воображения, через которое действуют демонические силы. Воображение, неизбежное у всякого начинающего духовную жизнь, вносит искажение в эту жизнь. Поскольку оно неизбежно в начальный период, оно не считается тогда «прелестью», но всё же начинающий постепенно отводится от этого образа молитвы к другому, который состоит в том, чтобы «заключать ум в слова молитвы». Это более трудный и сухой образ молитвы, но зато более правильный и менее опасный.